В конце 2010 года компания «Интел», известная своим активным сотрудничеством с российскими школами, организовала всероссийскую акцию «Имя науки», в результате которой по итогам интернет-голосования следовало назвать имя выдающегося учёного, который может стать символом отечественной науки. В рамках акции прошёл конкурс эссе о выдающихся учёных и изобретателях России.
На предложение «Интел» откликнулись студенты, преподаватели вузов, люди науки и творческих профессий. Но единственным школьником, принявшим участие в конкурсе эссе, стал ученик 11 класса Темниковской средней школы №1 Антон Колпаков. В его сочинении об «отце» отечественной ядерной бомбы Ю. Б. Харитоне нашли своё отражение впечатления Антона от участия в Харитоновских чтениях в городе Сарове в 2010 году.
Результат конкурса стал настоящим новогодним подарком для Антона Колпакова и его руководителя Н. А. Сметнёвой - 2 место во всероссийском конкурсе и нетбук в качестве главного приза
Сегодня «ТИ» публикуют эссе Антона Колпакова для ознакомления с ним широкого круга читателей газеты.
Оканчивая в этом году школу и оглядываясь на проведенные в ней годы, в которые уместились мои детские и подростковые сомнения, метания, победы и ошибки, я понимаю, что они даются человеку для того, чтобы решить не только по какому пути идти, но и КАКИМ БЫТЬ на этом пути…
Мой родной Темников стал для меня своеобразным духовным источником, центром высокой культуры. В нём, укрывшемся вдали от железных дорог, на самом краю Мещеры, сохранилась удивительная атмосфера русской провинции, а в 40 километрах расположился знаменитый научный центр – город Саров, близость к которому и давняя связь (когда-то Саров относился к Темниковскому уезду) озаряет и наш Темников каким-то особенным светом высокой науки и культуры.
В феврале 2010 года этот «закрытый» город принял меня и моего научного руководителя Н. А. Сметнёву в качестве участников Х международной научно-практической конференции школьников «Харитоновские чтения». За 4 дня я не только познакомился со знаменитыми учёными из ведущих вузов страны, талантливыми и увлечёнными наукой детьми и их педагогами, но и понял: в науке настоящих высот могут добиться только те люди, чей талант учёного сочетается с выдающимися человеческими качествами. До сих пор я не могу забыть рассказ о жизни одного из них - Юлия Борисовича Харитона, о котором у нас в Темникове ходят легенды.
Тогда мы - участники конференции - посетили домик-музей Великого ученого, где дочь бывшего директора РФЯЦ-ВНИИЭФ академика Е. А. Негина рассказала нам о том, как её отец и Юлий Борисович могли работать без сна и выходных. Харитон был мягким, всегда вежливым, удивительно интеллигентным человеком, который совсем не походил на руководителя крупного научного центра сталинских времён. Но именно его Курчатов пригласил в Саров, увидев в нём качества выдающегося учёного и организатора. Ю. Б. Харитон обладал чертой, которую отмечали все, кто работал с ним, - колоссальной ответственностью за себя и дело государственной важности мирового масштаба. Обладая феноменальной памятью, он знал наизусть тысячи чертежей. С помощью простых вычислительных приборов и логарифмической линейки он производил точнейшие расчёты, которые сейчас осуществляют только с помощью компьютера. Его работоспособность удивляла всех сотрудников института и вызывала к Юлию Борисовичу огромное уважение: засиживаясь в кабинете до глубокой ночи, а иногда и до раннего утра, к началу следующего рабочего дня он уже был на работе.
Как рассказывают все, кто помнит знаменитого «Ю. Б.» (так называли Харитона в Сарове), это был человек, любящий своих сотрудников. Может, именно это объясняет удивительно тёплую атмосферу, царившую в ядерном центре в годы, когда его научным руководителем был Харитон – атмосферу, о которой писал Толстой в «Войне и мире», называя её «семейной».
В любое время дня и ночи Юлий Борисович мог позвонить своему сотруднику и тот, не раздумывая, мчался из дома, чтобы решать срочную задачу. Но потом, обсуждая результаты, Юлий Борисович благодарил своего коллегу-подчинённого не только добрыми словами, но и конфетами или цветами для жены с извинениями за ночное беспокойство.
Рассказы врачей и медсестёр г. Сарова доказывают его скромность, невероятную для физика с мировым именем: когда он лежал в больнице, то старался как можно меньше хлопот доставлять медперсоналу и никогда не хотел для себя никаких привилегий. Это нежелание жить лучше, чем его сотрудники, объясняет и то, что вместе с Е. А. Негиным Юлий Борисович отказался от отдельного коттеджа с большим холлом и просторными комнатами. Они разделили один коттедж на 2 квартиры и поселились там вместе с семьями. Мы, находясь в маленькой гостиной в доме Харитона, не могли поверить, что за стенкой, на простой кушетке, спал великий отец атомной бомбы, а гостей он размещал за обычным круглым столом, покрытым кружевной скатертью ручной вязки. Единственным ценным предметом здесь было фортепиано, на котором так любила играть жена Юлия Борисовича, благодаря которой великий физик стал ценителем и знатоком музыкальной классики.
Как рассказывала нам экскурсовод, очень долго приходится объяснять иностранцам, иногда заезжающим в Саров, что никто не выносил отсюда мебель семьи Харитона и не заменял её на простую и недорогую… Действительно, если не знать, в какой системе ценностей жили эти люди, невозможно понять, почему Юлий Борисович отказался от предложения руководства страны приходить в любой магазин и брать любой товар, какой будет нужен, просто так, без денег. Харитон потребовал выдавать ему зарплату на руки. Совесть человека, не умеющего получать что-то в этой жизни «просто так», не позволила ему воспользоваться этой привилегией.
Ум, талант, скромность… По-моему, только такое сочетание качеств позволяет человеку называться Великим. Тем не менее, Пушкин, сказавший о «несовместности» гения и злодейства, был прав! Ведь задачи, которые решали Харитон, Сахаров, Курчатов, Зельдович и другие учёные-физики в Сарове, были связаны с созданием самого страшного оружия, которое могло бы уничтожить человечество! Но эти люди, влюблённые в науку, прекрасно образованные, удивительно простые и человечные, на самом деле делали всё, чтобы спасти мир от войны.
Академик Ю. Б. Харитон (1904-1996 гг.) у макета атомной бомбы
Создание сначала отечественной атомной, а потом и водородной бомб, к макетам которых я прикоснулся своей рукой в музее ядерного оружия, было одной из важнейших целей СССР в послевоенные годы, чтобы уравновесить силы и остановить Америку в её стремлении диктовать свои условия, напоминанием о Хиросиме и Нагасаки. Этот баланс сил был восстановлен! И именно он позволил потом Харитону и Сахарову добиваться того, чтобы испытание ядерного оружия производилось только под землёй. В этих поступках я вижу проявление тех же качеств Юлия Борисовича, которые удивляли наших темниковских рыбаков: на отдых Харитон часто выезжал на рыбалку и, как говорят, благодаря своей скромности и полному отсутствию высокомерия, был совершенно незаметен в компании простых людей, далёких от науки и вопросов государственного масштаба. Он увлечённо слушал рассказы бывалых рыболовов, которые даже не подозревали, кто с ними сегодня рыбачил.
На похороны Юлия Борисовича Харитона не пришёл никто из первых лиц нашего государства. Я понимаю, как больно было это видеть родным, коллегам и друзьям человека, чья жизнь была отдана делу защиты нашего государства от самой страшной катастрофы… Но этот поступок тогдашнего руководства страны не мог уже оскорбить память Харитона. Он лишь ярко характеризовал то время, явно демонстрировавшее ненужность Учёного, Руководителя и Человека после его смерти.
Возвращаясь с Харитоновских чтений с дипломом II степени за свою исследовательскую работу, я думал не только о победе, но и о том, что за эти дни прикоснулся к чему-то настоящему и высокому. Мне предстоит учиться в Сарове, по крайней мере, я об этом мечтаю. И я понимаю, КАКИМ должен быть настоящий физик-исследователь. Его примером для меня стал человек, чьи инициалы - «Ю. Б.» - стали эмблемой международной конференции и символом подлинной науки, невозможной без любви к человеку и Родине.
