…Три сеанса подряд сидел зачарованный Ванюша в сельском клубе. Он мог ещё сутки смотреть кинофильм про Чапаева. Вихрастый паренек всё надеялся увидеть на экране когда же, наконец, выплывет из пучины Урала легендарный герой Гражданской войны. Мальчишечье сердце сжималось в комок — хотелось тут же броситься в воду и спасти Чапаева.

Хорошо Иван учился в школе, рос весёлым, общительным, много читал. Как-то пришел домой возбужденный и радостный.

— Поздравь, мама! Меня в комсомол приняли!

Закончив семилетку, Иван остался работать в родном колхозе. А когда райком комсомола обратился к молодежи с призывом ехать на стройки городов, Нижегородцев одним из первых подал заявление. Работал на стройках в Москве. Отсюда в 1939 году его призвали на службу в Военно-морской флот. В форме моряка — высокий, стройный, заметно возмужавший, приехал он осенью 1940 года на побывку в родную деревню Лавово. Думали ли в то время родные, что видят Ивана в последний раз.

Фрол Иванович и Прасковья Семёновна Нижегородцевы (Родители)

Именно так писала газета «Советская Мордовия» о детстве Ивана Нижегородцева много лет назад. О подвиге Ивана во время Великой Отечественной войны ходило много легенд. К сожалению, долгое время имя героя оставалось неизвестным. После длительных поисков легенда стала историческим фактом.

Как восстанавливались события тех дней, когда был совершен подвиг, и как имя героя стало известным, с точностью рассказывал на страницах газеты «Страж Балтики» старший редактор эстонского телевидения Эрвин Марьтинсон.

Конец августа сорок первого года... Ни днем, ни ночью не прекращались бои за Таллин. Окружённая с суши столица Эстонии самоотверженно оборонялась. Силы были неравные. У защитников Таллина не было ни танков, ни полевых орудий. На каждого обороняющегося приходилось по нескольку фашистских вояк.

О подвиге на Таллинском аэродроме узнали узники Бухенвальда. Один из них — Штраубе, житель немецкого городка Эйленбург, что возле Лейпцига, поведал в 1955 году об этом эпизоде советскому офицеру, служившему тогда в Германии, ныне москвичу Георгию Афанасьевичу Литвину.

«Штраубе рассказал мне,— пишет Георгий Афанасьевич,— что в Бухенвальде он тоже слышал рассказ о героическом поступке пленного моряка-балтийца на аэродроме Ревеля...»

Человек, совершивший подвиг на Таллинском аэродроме, уже будучи мертвым, всё ещё продолжал наводить ужас на фашистов, и в приказе, изданном оккупантами и разосланном в части фашистской армии, он назывался «фанатичным русским коммунистом».

Но долгое время имя матроса Балтики было неизвестно, подробных обстоятельств его подвига тоже не было. Казалось, были потеряны надежды на успех поисков, как вдруг пришло письмо, где было впервые названо имя героя.

«До Великой Отечественной войны служил на Балтийском флоте краснофлотец Нижегородцев Иван Фролович, уроженец Мордовской АССР, - пишет майор Николай Григорьевич Дежуров. — Там его застала война. Это он самый, выведенный вместе со своими товарищами на заминированный аэродром, принёс мину к автомашине, в которой сидели фашистские офицеры. Взрывом убило всех немецких офицеров, разнесло автомашину, и сам он погиб героически».

Итак, Иван Фролович Нижегородцев... Более четырёх лет ушло на то, чтобы узнать это имя. Следующее письмо в ходе дальнейших розысков Мартинсон получил уже из Мордовской АССР, от первого секретаря Темниковского райкома КПСС Н. Сыркина. Он сообщил, что Иван Фролович Нижегородцев родился в деревне Лавово Темниковского района в 1919 году в семье крестьянина, окончил семь классов Лаврентьевской школы.

Далее Н. Сыркин пишет: «Осенью 1941 года родителям Ивана Фроловича было прислано письмо от близкого товарища их сына, в котором подробно сообщалось о его героическом подвиге. Родители Ивана умерли, Фрол Иванович — в 1958 году, Прасковья Семеновна — в 1959 году. На фронте погибли два брата Ивана — Павел Серафим. Живы брат Агап и сёстры Валентина и Екатерина. Нижегородцевы — всеми уважаемые люди. О героическом подвиге Ивана Фроловича знают, им гордятся труженики колхоза и всего Темниковского района».

И ещё выдержка — из письма Центрального военно-морского архива: «17 января 1940 года И.Ф. Нижегородцев был зачислен на должность кока при Таллинском участке службы наблюдения и связи главной базы Краснознамённого Балтийского флота. В августе 1941 года пропал без вести. Извещение выслано Пролетарскому РВК 11 июня1947 г.».

Пропал без вести... Нет, такие, как Иван Фролович Нижегородцев, не пропадают без вести. И долг наш, оставшихся в живых, — рассказать людям всё, что удалось установить о беспримерном событии на Таллинском аэродроме осенью сорок первого года, — писала газета.

Иван Нижегородцев (в центе) с товарищами

...Это произошло на второй или третий день после того, как над длинным Германом зловеще стал болтаться флаг со свастикой. Оккупанты праздновали победу. Накануне вечером командир дивизии, первой ворвавшейся в Таллин, устроил приём в честь офицеров СС, СД, СА и гестапо. На приёме у гитлеровского генерала был в числе прочих и высокопоставленный полковник Люфтвеффе с другими старшими офицерами фашистской авиации. Разъехались только под утро.

Почти в то же время из центральной таллинской тюрьмы стали выводить в спешном порядке узников. Эсэсовцы опешили. Они подгоняли арестованных, толкали их в спины прикладами, полосовали дубинками.

— По четыре в ряд! Живей, живей становись! — орали охранники.

На улице, примыкающей к толстым стенам тюрьмы, узников ожидал усиленный конвой, расставленный по обе стороны от выстроившихся заключенных, среди которых большинство составляли военнопленные.

Колонна вышла за город. Её остановили у аэродрома. Старший конвоя, эсэсовский офицер, отдал рапорт полковнику, стоявшему у черной легковой машины вместе с группой старших офицеров.

Узники стояли, выстроенные перед автомашиной. Полковник сделал несколько шагов вперед и, остановившись перед строем, сказал на ломаном русском языке:

— Вчера на этот плац я потерял золотые часы. Я хотел бы вас просить немножко искать мои часы. Тот, кто найдет, получит от меня награду. Я даю ему сто рейхсмарок, пачку сигарет и хороший обед…

Начальник конвоя приказал узникам взяться за руки, расставил шеренги в шахматном порядке, чтобы не был пропущен ни один клочок аэродромного поля, и приказал им двигаться.

Эсэсовцы шли позади с автоматами наперевес. Колонна двигалась настороженно, медленно. Узники понимали, зачем эта «прогулка». Вот с дальнего фланга огромного шахматного строя раздался взрыв. Все бросились туда. Рядом с воронкой от взорвавшейся мины лежал узник... Чуть в стороне на земле корчились от боли трое тяжелораненых. Несколько человек были ранены легко...

— Расходись, быстрей в строй, — завопили эсэсовцы, направо и налево раздавая удары прикладами после того, как на аэродроме ценой жизни пленных была уничтожена первая мина.

А гитлеровский полковник ехидно сказал:

— За каждую найденную мину вы тоже получите награду. Кто не заметил мину — виноват сам...

Эсэсовцы, направляя на узников дула автоматов, целились в людей. И строй был восстановлен. Но едва он двинулся дальше, как с другого фланга раздался второй взрыв. Потом ещё...

— Пусть лучше расстреляют, чем подрываться на минах, — крикнул кто-то из узников. — Не ходи, братва, дальше!

Тогда утренний воздух прорезали автоматные очереди — фашисты всё гнали и гнали узников вперёд.

Балтийский матрос Иван Нижегородцев теперь уже в первом ряду, и друзья заметили, как он, нагнувшись, напряженно всматривается в землю.

Слева, в самом конце строя, раздался ещё один взрыв.

— Так, так, — повторял матрос, — значит сами виноваты... Ну, ладно…

Ага, есть! Неожиданно громко сказал Нижегородцев и, упав на колени, быстро стал разгребать траву. Потом он поднялся на ноги, и товарищи увидели в его руках мину.

Матрос осторожно перевернул мину капсюлем вниз и, расталкивая строй узников, бросился что было сил назад, к машине.

— Господин полковник! — крикнул он возбужденным голосом. — Нашёл, даёшь награду!

Он пробежал мимо оторопевшего автоматчика, пытавшегося его задержать, и приблизился к машине.

— О, гут, гут! — сказал полковник, высунувшись из кабины. — Я даю тебе хороших сигарет...

В этот же миг Нижегородцев и его друзья увидели, что полковник потянулся к кобуре.

— Спасибо, господин полковник, я сам угощу вас, угощу по-балтийски, — громко, чтобы слышали все, крикнул Иван Нижегородцев. И в этот же миг в машину полетела мина. Раздался сильный взрыв.

— Получай, фашист, — это были последние слова матроса Балтики Ивана Нижегородцева, человека, ставшего в то сентябрьское утро героем.

Когда дым рассеялся, узники увидели развороченную машину, из которой эсэсовцы выволакивали трупы, полковника и четырёх его спутников...

Иван Фролович Нижегородцев, балтийский моряк, защитник Таллина, смертью своей ещё раз доказал: поистине фантастические силы заложены в Человеке, выступающем за правое дело.