Территория Темниковского уезда была довольно значительной. Его площадь в ХIХ столетии составляла 4791,5 квадратной версты. Населения к началу ХХ века числилось 141693 человека, которые проживали в двух городах и 261 селении.

Чтобы полнее представить эту территорию, напомним, что в уезд входили (в современных границах): кроме Темниковского района большая часть Атюрьевского (с с. Атюрьевом), часть бывшего Пурдошанского, почти полностью Вознесенский и Дивеевский районы Горьковской области, Кадомский и Ермишинский районы Рязанской области.

В уезде были небольшие промышленные предприятия, которые играли некоторую роль в экономике края. Еще при Петре I здесь существовало поташное производство. Дошедший до нас документ адмиралтейской коллегии, датированный 1714 годом, свидетельствует о том, что в Арзамасском, Кадомеком, Шацком, Темниковском и других уездах, в лесах для производства поташа были заведены так называемые будные станы.

Надо заметить, что на каждом промышленном предприятии царила жестокая эксплуатация не только мастеровых, но и «приписных» (к заводу или фабрике) крестьян, выполнявших самую трудоемкую работу. Да и строительство этих предприятий велось руками крепостных. Так, в 1754 году был построен Еремшинский (у речки Еремша) «доменный и молотовый» завод, около которого позже образовался поселок Ермишь. Владельцем его был князь П. И. Репнин.

В 1776 году завод перешел к знаменитым русским промышленникам Андрею и Ивану Баташевым — сыновьям родоначальника Баташевых — Родиона.

Завод сначала имел одну доменную печь и два молота по перековке чугуна. Молоты приводились в движение колесами при водяной плотине. Сырье для печи— болотная железная руда доставлялась из Владимирской, Нижегородской губерний и с речки Гусь, где также был Баташевский завод, именовавшийся Гусь Железный. Добывалась руда и на ручье Сочер близ Ермиши.

Еще до приобретения завода в Ермише, Андрей и Иван Баташевы в Темниковском же уезде (в 1755 году) основали Виндреевский «доменный и молотовый» завод, на котором работало 115 человек. Цифра для того времени довольно значительная. Здесь уже действовали две доменные печи и восемь молотов.

Затем были открыты Вознесенский, а в 1791 году Мердушинский железоделательные заводы. Они также принадлежали Андрею Баташеву.

Но самым крупным из них был все же Еремшинский. По «Генеральному описанию» металлургических заводов, его валовая продукция за 14 лет (с 1782 по 1796 годы) выражалась в 454450 пудах и 5 фунтах железа.

В календаре Тамбовской губернии за 1876 год помещено «Подробное описание паровых фабрик и заводов Темниковского уезда», составленное инженером-технологом Г. Я. Густовым. В «Описании» Мердушинский завод именуется предприятием «наследников полковника Силы Андреевича Баташева», находящимся в аренде у кадомского купца Белова. Владельцем Вознесенского завода стал Н. П. Шипов. Это говорит о том, что слава Баташевых к этому времени уже померкла. А в наше время лишь легенды, литературные произведения да сохранившиеся кое-где на месте бывших владений парки (например, в Ермише) напоминают о «сказочно богатых» Баташевых, бывших среди Демидовых, Строгановых, Мосоловых и других зачинателями русской металлургии.

В 1878 году после продолжительного бездействия Еремшинский и Мердушинский заводы были закрыты совсем.

Из крупных железоделательных заводов уезда и губернии к началу ХХ века продолжал работу лишь Вознесенский. С конца 80-х годов им уже владело «Акционерное общество Шиповских заводов». Рабочих числилось 76З. Но и на этом предприятии чувствовался упадок в связи с нехваткой сырья. В августе 1910 года он был закрыт. Рабочие остались без дела, ибо земледелием они почти не занимались. Тамбовский губернатор доносил в связи с этим в Министерство внутренних дел, что «положение безработных отчаянное».

В несколько лучшем положении в смысле обеспечения сырьем находился открытый в 50-х годах ХIХ века железоделательный завод в Ташине (ныне Первомайск Нижегородской области). Это дало возможность владельцам завода Карамзину и Узатису в 1874 году открыть небольшой «железокатальный» завод в Темникове. Его продукция листовое кровельное железо. Чугун привозился с Ташинского завода. Однако, почувствовав невыгодность этого предприятия, хозяева Ташинского завода продали его темниковскому купцу Пономареву, который превратил завод в чугунолитейный, выпуская различную бытовую продукцию. С Пономаревским заводом конкурировал завод Скоробогатовых, открытый ранее.

Делая обзор промышленных предприятий уезда, необходимо остановиться на фаянсовом производстве, поскольку его продукция имела широкое распространение среди местного населения.

В самом Темникове были три фаянсовых фабрики: братьев Баженовых, Самышкиных и И. А. Мелентьева. На них работало по 30—40 человек. Эти фабрики действовали на местном сырье - белой глине, доставляемой из залежей у села Идеева. Из нее делалась разнообразная фаянсовая и полуфаянсовая посуда, облитая глазурью с рисунками и орнаментом, выполненным штамповкой и ручным способом. На продукции ставилось клеймо предприятия. Тарелки и лотки местных фабрик у некоторых граждан Темникова сохранились и поныне. Экспонируются они и в краеведческом музее.

Посуда местных фаянсовых фабрик

Ранее темниковских (с 1854 года) в уезде была открыта фаянсовая фабрика Н.И. Енгалычева при поселке Ивановка и речке Юзге (теперь Теньгушевского района). На ней работало до пятидесяти человек. Сырье: глина и опока привозились из села Пурдошек и из Нижегородской губернии, а алебастр — из Владимирской губернии.

Судок. Вторая половина XIX в. Темников. Завод Н.И. Енгалычева.

Этот же Енгалычев открывал при своей усадьбе в селе Бедишеве (ныне Ермишинского района Рязанской области) суконную фабрику.

Но все эти мелкие предприятия постигла одна и та же участь: они прекратили свое существование еще к началу ХХ века, как не выдержавшие конкуренции с местными купцами, которые стали завозить продукцию лучшего качества и почти по той же цене.

Сохранилась лишь Кондровская бумажная фабрика, открытая в 1785 году. Ее основателем был капитан второго ранга П.М. Нестеров.

По описанию Густова, «Кондровская писчебумажная фабрика П. А. Козловой» (бывшая Нестерова) была в 70-х годах ХIХ века неплохо оснащена. При ней работал даже маленький газовый завод для освещения самого предприятия и фабричного поселка. Сырьем служило тряпье и бумажные отходы. Продукция расходилась далеко за пределы Темниковского уезда.

Были в Темникове и кустарные кожевенные предприятия Меркулова и Куникеева. Но самыми прибыльными в уезде были винокуренные заводы: А.П. Кулунчакова в Стрельникове, Ф.Ф. Андронова в Шалах, С.С. Муханова в поселке Муханове, П.В. Ишеева в Жегалове, Н. И. Егорова недалеко от Темникова.

В советские годы на базе Жегаловского спиртозавода открыт крахмальный. Это предприятие наряду с Кондровской бумажной фабрикой старейшее в Темниковском районе. Основателями винокуренного завода в Жегалове были помещики Никифоровы. В 80-х годах ХIХ века завод приобрел князь Ишеев, а с начала XX века он уже был собственностью Новосильцева.

Недолго просуществовала (не выдержав конкуренции) и открытая в 1910-х годах небольшая спичечная фабрика темниковского купца М. М. Новокрещенова.

Развивающийся капитализм, особенно после отмены крепостного права, потребовал и рынков сбыта. Из Темниковского уезда вывозилось зерно, сало, воск и лес. Основной транспортной артерией являлась Мокша, которая еще в ХV—ХVII веках использовалась для этой цели. Торговыми центрами были города Кадом, Темников и некоторые другие примокшанские селения.

В 50—70-х годах ХIХ века по Мокше числилось 10 крупных пристаней, в том числе в Кочелаеве, Троицке, Краснослободске, Пурдошках, Козловке, у Кондровской фабрики, в Высоком, Красном Яре и Кадоме. Пристань Высокая, как ближайшая к городу, считалась Темниковской, в самом же Темникове была небольшая пристань, потому что из-за мели крупные баржи не могли подходить к берегу.

Затем в списке пристаней кроме указанных появилась Сатисская (при впадении Сатиса в Мокшу), Суморьевская, Теньгушевская, Решетовская и Черемная.

Пропускная способность прохода грузов по Мокше была большая. Только с Пурдошанской пристани ежегодно отправлялось до 150 тысяч пудов. Однако к началу ХХ века в связи с обмелением Мокши движение барж по реке сильно уменьшилось, но зато усилился сплав леса.

Рост товарно-денежных отношений привел к увеличению числа ярмарок и торжков, к развитию конкуренции. Часть мелких купцов и ремесленников разорялась, и они уезжали. Так, если в 1865 году в Темникове насчитывалось 7332 жителя, то к 1874 году их осталось 6672. Уменьшение населения отразилось и на оборотах ярмарок. Они намного сократились. Рассказывая о трактах, пролегавших через Арзамас, которые обусловили развитие этого города как торгового центра в так называемый «золотой век» Арзамаса (1775—1850 гг.), арзамасский историк Щегольков в своей книге «Исторические сведения о городе Арзамасе, собранные Николаем Щегольковым» (Арзамас, 1911) писал, что «с дона шел тракт через Темников...». Темниковские и арзамасские купцы (последние были богаче темниковских) охотно пользовались этой дорогой, и торговая связь между Темниковом и Арзамасом, в то время, была большая.

Не миновал капитализм и деревню. Кулак становился злейшим эксплуататором трудового крестьянства.

Основное богатство уезда — земля и лес — медленно, но неуклонно переходило от помещиков в руки кулаков, промышленников и купцов, которые стали открывать в селах и деревнях свои предприятия: ветряные и водяные мельницы, просорушки, маслобойки, шерстобойки; в лесах — смоляно-дегтярные кордоны.

В 1887 году обрабатываемой земли в уезде насчитывалось 468025 десятин.

Частновладельческая земля (167650 десятин) так же делилась: - · принадлежавшая дворянам — 78,2%, · купцам —10,1%, · мещанам — 3,8%. · крестьянам — 7,6%, · прочим — 0,3%.

Если сопоставить эти данные с данными 1861 года, то станет ясным, в каком направлении развивалось частное землевладение. В 1861 году (после реформы) у помещиков Темниковского уезда оставалось 143794 десятины земли. К 1887 году из этого количества перешло к другим владельцам (кулакам и купцам) 12163 десятины.

Несмотря на это, помещики все же оставались самыми крупными владельцами земли в уезде.

В «Сборнике статистических сведений Тамбовской губернии» помещена таблица, озаглавленная «Распределение по угодиям земель, принадлежащих частным владельцам, по ответам, доставленным ими самими в Тамбовскую губернскую земскую управу в 1882 году». В ней приводится далеко не полный список землевладельцев Темниковского уезда. Современным читателям трудно поверить, что у частных лиц могли быть такие огромные земельные угодья.

Так, у князя А.С. Кугушева (сельцо Сергеевка Бедишевской волости) имелось: усадебной земли —3 десятины, пахотной — 190, выгонной —3, сенокоса — 33, леса — 30. У А.И. Никифорова (с. Бутаково: 11 десятин под усадьбой, 8—под садом и огородом, 133—пахотной, 20— выгонной, 150— сенокоса С.А. Якубовский (с. Веденяпино) имел: под усадьбой 5 десятин, под садом и огородом —5, пахотной земли —100, выгонной —5, сенокоса —300, леса —100 кустарника —100.

Рекорд побивал Саровский монастырь, владевший 2808 десятинами сенокоса и 21160 десятинами леса.

Скудный земельный надел, полученный крестьянами после реформы, и большие выкупные платежи, естественно, не могли обеспечить существование семей бедников, и они уходили работать на местные заводы и фабрики, уезжали на шахты, рудники, прииски на строительство железных дорог.

Недостаток пахотной земли приводил и к тому, что крестьяне вынуждены были арендовать землю у помещиков, покупать ее у удельного ведомства или у крестьянского поземельного банка. Аренда производилась на кабальных условиях. Широкое распространен имела испольная система, при которой помещики вынуждали испольщиков дополнительно выполнять всевозможные работы.

В Жегаловской волости, например, в 1881 году из 785 домохозяев мелких арендаторов-испольщиков числилось 460. Испольную землю они обрабатывал своим тяглом, засевали своими семенами и сами убирали урожай.

Чтобы получить половину урожая, крестьяне вынуждены были за каждые две десятины ежегодно вспахивать одну десятину под барский посев.

В Темниковском уезде, было немало случаев, когда разорившиеся крестьяне для оплаты податей закладывали надельные земли зажиточным крестьянам.

В селе Лаврентьеве, чтобы освободиться от непосильных налогов, крестьяне отдавали свой надел менее чем за половину подушного оклада: надел сдавали за З рубля, а податной оклад составлял более десяти рублей.

Тяжелое положение трудового крестьянства способствовало проявлению открытых выступлений против эксплуататоров. Это выражалось в потравах помещичьих и монастырских хлебов, порубках леса, поджогах.

В 1886 году крестьяне деревни Полянки и села Жегалова произвели в дачах Саровского монастыря самовольную порубку леса. За первой последовала вторая, третья... По просьбе игумена в 1891 году в Сарове был открыт полицейский участок, который содержался на средства монастыря. Но и это не прекратило дальнейших самовольных порубок. В отдельных помещичьих вотчина крестьяне, изнуренные непосильной работой и применением телесных наказаний, открыто выражали свой протест против существующего крепостного порядка. Положение в стране создалось такое, что надо было отменить крепостное право, не дожидаясь революционного взрыва крестьян. Подготовка к этой отмене началась еще с 1856 года. Узнав об этом, дворянство отрицательно отнеслось к готовящейся реформе.

Полемика развернулась и на страницах «Журнала землевладельцев». В статье темниковского помещика Н. А. Никифорова «Общественное устройство и естественная производительность России», по сути дела утверждалось, что надзор за крестьянским населением должны осуществлять помещики и после реформы. Были назначены выборы в дворянские комитеты по составлению положения об улучшении быта помещичьих крестьян, созданные по просьбе самих помещиков. В июле 1858 года состоялись выборы в такой комитет и в Тамбовской губернии. От Темниковского уезда в него были избраны: крупнейший помещик уезда Н.И. Енгалычев, владевший 1627 душами крепостных и 12386 десятинами земли, Н.А. Никифоров (323 души, 1642 десятины), кандидатом А.И. Стрешнев (121 душа, 540 десятин). В комитете начались разногласия. Большинство стояло за сохранение крепостничества. Меньшая часть — поддерживала правительство, то есть была за подготовку к реформе. Когда об этих разногласиях стало известно в Петербурге, то многим из «большинства» был объявлен выговор, а Енгалычев выведен из его членов. Такая картина наблюдалась и в других губерниях.

19 февраля 1861 года царь Александр II обнародовал манифест и положение об освобождении крестьян. Но на деле это была куцая, однобокая реформа. Как было сказано выше, проект «Положения» разрабатывался в специально созданных губернских и уездных дворянских комитетах. Этим царское правительство хотело показать, что реформа осуществляется по инициативе самих помещиков. По «Положению» были определены высшие и низшие наделы отдельно для каждой губернии и уезда. Для Темниковского уезда высший надел составлял З десятины на ревизскую душу, низший — 1 десятину. За полный душевой надел, полученный по уставным грамотам, крестьянин должен был ежегодно платить помещику 9- рублей оброка, а в имениях, где крестьяне состояли на барщине, за каждый душевой надел обязывались отрабатывать 40 мужских и 30 женских дней в год.

После отмены крепостного права крестьяне получили право выкупать свои наделы. Крестьяне, выкупившие полевые наделы, стали называться крестьянами-собственниками, а не перешедшие на выкуп — временнообязанными. Установление временнообязанных отношений крестьян с помещиками растянулось на несколько десятилетий, эти крестьяне, по существу оставались закабаленными, как и до реформы. Вопрос о прекращении этих отношений определялся исключительно волей помещиков, от желания которых зависел перевод крестьян на выкуп.

В метрических книгах темниковских церквей за семидесятые и восьмидесятые годы в разделе об умерших указывается: «временнообязанный», «освободившийся от крепостной зависимости» или «отпущенный».

Так, умершая в 1881 году крестьянка села Жегалова П.Е. Мазина (108 лет) и крестьянин деревни Тювеево М.М. Матросов (80 лет), умерший в 1886 году, так и остались «временнообязанными».

Темниковский исправник в своих донесениях в Тамбов сообщал, что во время обнародования манифеста об освобождении крестьян от крепостной зависимости, волнений в уезде среди помещичьих крестьян не было. Когда же начались полевые работы крестьяне наотрез отказались отрабатывать помещикам барщинные дни. Особенно сильно выражали свой протест крестьяне помещика Муханова в деревне Заулки. Здесь было настоящее восстание, в котором участвовало до 400 человек.

Волнение охватило и крестьян в имении А. П. Кулунчакова (с. Стрельниково).

В 1862 году в Темникове судили дворового человека князя Кугушева Семена Петрова. Его преступление состояло в том, что он, «будучи в числе других крестьян в поле на господской работе, возмутил всех крестьян выпрягать лошадей и ехать домой, говоря, что они все уже вольны и никого слушаться не будут».

Да и после реформы 1861 года крестьяне имея неплодородные участки земли, естественно, не могли существовать, занимаясь только земледелием. Известный путешественник, географ и экономист П.П. Семенов-Тяньшанский писал о крестьянах Темниковского уезда, что «хлебопашество далеко не удовлетворяет местных нужд, даже в урожайные годы». На помощь пришло обилие лесов, породившее деревянный промысел. «Особенно же много занимаются выделкой деревянной посуды и разной домашней утвари».

Жители отдельных сел специализировались на каком-либо одном виде кустарного промысла, которое продолжалось из поколения в поколение. Так, в Подгорных Селищах занимались бондарным производством, в Лаврентьеве делали колеса и сани, в Криушах — осиновые корыта, а в Полховском Майдане (Криуши и Полховский Майдан теперь Нижегородской области) «вытачиваются из липового дерева солонки, чашки».

В настоящее время ярко раскрашенная бытовая утварь и игрушки выработанные в Полховском Майдане, пользуются большим спросом.

Как и в Отечественную войну 1812 года, темниковцы храбро сражались и при обороне Севастополя (1855— 1856 гг.) и в 1877—1878 годах, освобождая землю Болгарии от пятивекового турецкого ига.

Как бы напоминанием о ратных подвигах земляков служит скромная могила на темниковском кладбище поручика Ф.А. Юрлова, умершего в 1890 году, 63 лет, на камне написано, что был «в походах и сражениях - проливал кровь за Отечество».

В центральном государственном архиве древних актов хранится план Темникова 1829 года. В примечаниях к нему указывается, что в городе 6 тысяч населения, две чугуноплавильни, два кожевенных завода, солодовни московского купца Кудинова, ресторация купца Меднова и фряжские погреба купцов Коробкова и Пономарева. Население получает доход, главным образом от продажи скота.

В плане помечены земский суд и дворянская опека, городническое управление, казначейство, магистрат и дума, духовное правление, почтовая экспедиция, различные лавки, уездное училище, «народная больница» (на месте теперешнего райвоенкомата).

Большинство улиц, указанных в этом плане, оставалось при старых названиях до 1931 года. Старинные названия отражали и историю, и природу, и экономику города.

Во всю длину восточной городской черты проходила Валовая или Напольная (теперь Октябрьская) улица, напоминавшая о бывшем здесь вале и рве. Стрелецкая (Первомайская) улица свидетельствовала о существовавшей стрелецкой слободе, а улица Ольховка (Красина) — о том, что когда-то теперешняя пойма между городом и Емашевской рощей была ольховым лесом. Оправдывали свое название и Нижне-Песочная (Дзержинского) и Верхне-Песочная (К. Маркса) улицы. Несколько улиц были названы фамилиями купцов, живших на них: Бучумова (ныне Ленина), Коробкова (Пензенская), Шустикова (К. Либкнехта), Шерстобитова (Кирова).

Названия улиц складывались и от наименовании находившихся на них церквей. Соборная площадь (часть Коммунистической улицы) Троицкий переулок (часть Интернациональной). Были и так называемые выездные улицы, выходящие из города в определенных направлениях: Арзамасская (Интернациональная), Большая Кадомская (Коммунистическая) Малая Кадомская (имени Воинова), Большая Спасская (Р. Люксембург)

На Голышевке (Чапаева), Инвалидной (Куйбышева) и других окраинах жила городская беднота. Одна из таких улиц иронически называлась Миллионной (ныне им. Крупской). На самом деле на ней жила лишь беднота.

Улица Холопова (Пролетарская) была въездной в городскую крепость со стороны посада и, вполне возможно, получила свое название от живших здесь когда-то холопов.

В 1847 году большой пожар целиком уничтожил улицы и прилегавшие к ним переулки в центральной части Темникова. Выгоревший участок застраивался по новому плану, вследствие чего является единственно плановым в городе, В него вошли теперешняя улица Ленина от ул. Люксембург до ул. Кирова и пересекающие ее улицы Интернатская и Пушкина от усадьбы школы-интерната до ул. Пензенской.

Вдали от железных дорог город и уезд с затухающей промышленностью по-прежнему оставались глухой провинцией. Из статистического отчета за 1882 год видно, что в 29 мордовских селениях уезда 96,3 процента мужского населения было безграмотным, а процент безграмотности среди женщин составлял свыше 99.

Царское правительство использовало маленькие провинциальные города Европейской России для ссылки революционеров. Так, из «Дела», хранящегося в Пензенском областном архиве, узнаем, что в 1846 году в Темникове проживал под надзором полиции (уже после ссылки в Сибирь) декабрист Николай Романович Цебриков.

В 1869 году в Темников был выслан деятельный участник студенческих волнений в Петербурге Л.Б. Гольденберг (около 1846—1916). Здесь к ссыльному революционеру сочувственно отнеслись два молодых учителя уездного училища, подыскавших ему для репетирования ученика — сына богатой помещицы. Однако исправник постарался отправить его из города в еще большую глушь — село Бедишево Темниковского уезда, где Гольденберг некоторое время работал в маленькой химической лаборатории при суконной (ковровой) фабрике князя Енгалычева. Бежав из России за границу, он до своей смерти оставался видным деятелем русской революционной эмиграции. В воспоминаниях Гольденберг описал и свое вынужденное пребывание в Темникове и Ведишеве.

В Темникове под надзором полиции жили высланные из Петербурга за участие в революционных выступлениях: студенты технологического института Г.Г. Лейзер и И.И. Барлуков, А.И. Полякова, А.И. Бельский из Волынской губернии, губернский секретарь П.П. Пост, крестьянин с Кавказа Антон Шенгелия, из западных губерний: Иосиф Заблоцкий, Антон Бачинский, Владислав Трояновский, А.И. Волынский, Полякова, Пост, Шенгелия, Заблоцкий Бачинский, Трояновский умерли в Темникове.

У Николая Шпачинского и Вильгельма Шляхто в Темникове умерли дочери. Это свидетельствует о том, что высланные жили с семьями.

В это время по всей России начались подогреваемые сподручными царя различные мероприятия но случаю «чудодейственного» избавления Александра II от смерти. Не отстал и Темников: местные заправилы даже соорудили каменную часовню у собора. Однако ничто не могло повлиять на ход событий. Царь был убит народовольцами в 1881 году.

В первой половине восьмидесятых годов в Темникове открылась небольшая типография. Со слов еще здравствовавших в 1940-х годах старейших работников типографии известно, что первым ее руководителем был Рейтаров, но вскоре она была приобретена А.М. Даниловым, у которого и была национализирована в 1918 году.

Существовала здесь и живописная мастерская В. С. Фуникова, где обучались мальчики написанию икон и росписи церквей. Еще раньше два темниковца: Ф. Мелентьев и И. Лыскин обучались в художественной школе А. В. Ступина в Арзамасе и впоследствии проявили большой талант как живописцы. М. Званцев в своей книге о Ступине приводит список обучавшихся в ступинской школе по годам. Из него видно, что «Мелентьев Федор — темниковский купеческий сын» обучался в 1842 году, Лыскин И.А.— в 1854.

Медленно и робко в Темникове стали появляться проблески просвещения и культуры. По сведениям 1862 года, в Темникове было два начальных училища: уездное и приходское. А к середине семидесятых годов в приходском училище было открыто и отделение для девочек. В 80-х годах подобные училища открылись в нескольких крупных селениях уезда. Из переписки земской управы видно, что на их содержание отпускались мизерные средства —1425 рублей в год.

Согласно архивным данным медицинское обслуживание населения Темниковского уезда началось с первого десятилетия ХIХ века. В 1840—1850 гг. «городовым врачом» был Дмитрий Диотропов.

В 1885 году в Темникове уже были аптека и городская амбулатория (больница на 30 коек существовала ранее). С образованием земства (60-е годы) в городе и уезде врачами работали: Э.И. Берг, А.Ф. Гамбурцов; позднее — Н. А. Струнников и Е. П. Преображенский. Кстати, сын Струнникова — А. Н. Струнников был доктором медицины, хирургом, автором печатных научных трудов.

В новом здании земской больницы, построенном в 1907 году, количество коек не увеличилось. А в городе Кадоме, входившем в Темниковский уезд, кроме существовавшей амбулатории и небольшого стационара при ней на 10 коек была также земская больница (в пригородном селе Белом). Небольшие участковые больницы были в селах Стрельникове (откуда в 1904 году она переведена в Новочадово), Криушах (открыта в 1895 году) и Ермиши.

Совещание врачей и представителей земств губернии, проходившее в Тамбове в 1900 году, убедительно показа что, в каком трудном положении находилось медицинское обслуживание населения. Из отчета видно, что в Темниковском уезде «один врач приходится в целом уезде на 25840 жителей: считая население уезда в 129262 человека, одна больничная кровать приходится на 15903 жителя». Немудрено, что туберкулез, трахома и другие болезни были обычным явлением среди сельского населения и городской бедноты. По отчету уездной управы (1913 год) 37 процентов мордовского населения уезда болело трахомой.

До сих пор не найден документ, устанавливающий дату открытия ветеринарной лечебницы в Темникове. По метрической записи в книге Темниковского собора за 1884 год (часть 3-я, стр. 178) видно, что в это время ветеринарная служба в Темникове уже была: фельдшером работал М.С. Архангельский.

Большим культурным событием в Темникове было открытие в 1897 году земской библиотеки, но с ограниченным количеством читателей. Прогрессивная часть местной интеллигенции ставила вопрос о ее расширении и превращении в публичную. Вскоре этого удалось добиться. Назначенная в 1898 году заведующей библиотекой Варвара Степановна Травина (1858—1919) начала пополнять фонд библиотеки как за счет земской управы, так и благотворителей. На библиотечных полках появились произведения русских и иностранных писателей-классиков, сборники прогрессивного издательства «Знание», где сотрудничали Горький, Куприн, Бунин, Андреев, Чириков, Телешов и другие тогда молодые писатели.

Активно помогал библиотеке управляющий Кондровской фабрикой большой общественник Аполлон Федорович Семенов. В изданном им под псевдонимом сборнике стихотворений он свои мысли выразил в стихотворении «Песнь поэта»: Вперед, товарищи, вперед!.. Нас голос истины зовет...

Одно из стихотворений Семенов посвятил В.С. Травиной.

При библиотеке стал образовываться актив читателей, среди которых был темниковец, прозаик и поэт И.М. Леханов (Скворцов). К сожалению, дальнейшая судьба этого талантливого в то время молодого человека неизвестна.

Старожилы вспоминали, что Травина конспиративно хранила в библиотеке литературу революционного содержания, выдавая ее приезжим студентам и знакомым горожанам. Живя интересами библиотеки, позднее она предоставила под нее большую часть своего дома и работала в ней почти до самой смерти.

В Темникове в 1899 году отмечалось столетие со дня рождения великого русского поэта А.С. Пушкина. В числе организаторов этого вечера была В. С. Травина. Лекцию о Пушкине прочитал инспектор народных училищ А.Э. Стрижижовский. Были прочитаны и некоторые произведения поэта.

По инициативе любителя музыки П.М. Аваева в 1898 году для города был, приобретен основной комплект духовых инструментов. Желающих обучаться и играть на них оказалось много. Вскоре под руководством музыканта-любителя, учителя уездного училища Л.А. Воротынцева, этот оркестр успешно выступил перед слушателями. Своего расцвета оркестр достиг в 20-х годах, когда им руководил М.Н. Обухов. Оркестр духовых инструментов в советское время являлся постоянным участником всех празднеств и других мероприятий. Существует он и в настоящее время.

Как положительный факт в развитии музыкального вкуса у учащихся надо заметить, что в 1910-х годах в городском высшем начальном училище был организован ученический духовой оркестр. Руководил им заведующий училищем Г.Ф. Оранский.

По инициативе трудовой интеллигенции в Темникове в 1901 году было организовано «Общество потребителей» — первая кооперативная организация. Она имела свой магазин.

К началу ХХ века империалистическая политика русского царизма особенно активизировалась на дальнем Востоке.

Начавшаяся в 1904 году война с Японией особенно сильно отразилась на деревне. Она оторвала кормильцев от бедняцких семей, а их было большинство. На фронтах этой войны—на полях Манчжурии, у стен Порт-Артура, на военных кораблях храбро сражались русские солдаты и матросы. Среди них был и Семен Ющин, уроженец деревни Алкаево Темниковского уезда. Он служил на корабле «Бородино» и проявил исключительный героизм, до последней возможности находясь у своего орудия. Вот что пишет о нем А. С. Новиков-Прибой в романе «Цусима»: «... Настроенный патриотически, он заботился лишь о том, чтобы нанести больше вреда японцам. Когда корабль стал тонуть, Ющина выбросило в море. Цепляясь за обломок шлюпочной мачты, он выдержал страшный поединок со стихией и лишь много времени спустя был подобран. Из девятисот человек экипажа «Бородино» в живых остался только он. В «Цусиме» Новиков-Прибой посвятил Ющину главу «Человек, возвращенный могилой». Писатель так характеризует Ющина «... Уроженец Тамбовской губернии, выросший в глухих лесах Темниковского уезда, он выделялся среди остальных товарищей своей плотной, словно литой фигурой с могучей грудью и широкими плечами... Это был малограмотный, но и лихой матрос...» С. С. Ющин умер в своей родной деревне в 19З5 году и похоронен на кладбище соседнего села Кондровки.

С.С. Ющин

С фронтов этой войны не вернулись многие темниковцы. Среди погибших был и офицер А.Н. Сыробоярский. По рассказу его сестры В. Н. Косогоровой, Сыробоярский погиб в ожесточенном бою под Мукденом. Будучи тяжело ранен в руку, он не ушел с поля боя, а тут же просил сделать перевязку, во время которой вражеская пуля оборвала его жизнь.

В двадцатых и тридцатых годах как в Темникове, так и в окрестных селах можно было услышать от еще живых в то время участников русско-японской войны правдивые рассказы о героизме солдат и офицеров, о продажности высшего командования.

Пенсионер С.Д. Карпов вспоминает: «Я много раз встречался с С.С. Ющиным из деревни Алкаево и А. В. Измайловым из поселка Козловка. Оба они участники русско-японской войны. Семен Семенович Ющин рассказывал, как всю ночь провел среди бушующего моря, вцепившись в обломок мачты, ожидая своей смерти на волнах или от зубов акул. С великим трудом ему удалось продержаться до утра, когда он был замечен и подобран японцами.

Неудачно окончившаяся война, бедственное положение семей, которое увидели возвращавшиеся с фронта солдаты,— все это накаляло и без того напряженную атмосферу классовых отношений.