Прошло полгода как советские войска полностью выведены из Афганистана, но споры об Афганской войне не утихают до сих пор. И, видно, не скоро забудут войны интернационалисты, родители вернувшихся и не вернувшихся солдат, да и в целом всё наше общество эту «малую» войну. Невосполнимыми людскими потерями, огромным материальным и моральным уроном обернулось присутствие «ограниченного контингента» (как долгое время сообщали средства массовой информации) советских войск в соседней стране.

Неоднозначные оценки в нашем обществе вызвала эта война и её итоги. Столь же неоднозначно отношение к войнам-интернационалистам. С одной стороны, предоставление им ряда льгот наравне с участниками Великой Отечественной войны с другой, как все мы знаем, необеспеченность афганцев жильём, недостаточное медицинское обслуживание. С удовлетворением можно отметить, что отношение к войнам-интернационалистам в нашем районе самое благожелательное. Многие из них трудно входят в мирную жизнь, что свойственно солдатам всех войн. Но жизнь продолжается...

Накануне отец и сын Абановы допоздна работали на сенокосе и потому ещё спали. Только мать суетилась на кухне, готовя завтрак мужчинам. Следуя армейской привычке, ведь демобилизовался младший Абанов, Владимир, всего полгода назад, встал он быстро. Сон снял вчерашнюю усталость первого после службы сенокоса, но приятное, воспоминание о нём осталось в легкой, обращённой внутрь себя улыбке. Праздничное настроение, подкреплённое сознанием хорошо выполненного, полезного для семьи дела, наполняло его в это обычное мирное июльское утро.

Ему чуть за двадцать. Неторопливая лёгкость движений, в которых сквозит степенность. И разговор неторопливый, взвешенный, обстоятельный. Откуда это в нём? Наследственное или приобретённое там, в Афганистане, где прошли полтора года его жизни? Война накладывает свой отпечаток на всю жизнь.

«Чужая жизнь, чужие взаимоотношения между людьми. Днём ходят мирно, а ночью с оружием против нас. Двое солдат из нашей роты попали в засаду. Взяли их живыми. Один был ранен. Банда душманов привела их в узбекский кишлак. Издевались, конечно, над ними. А потом главарь банды расстрелял пленных из их же автоматов. После этого расстрела население тот кишлак покинуло. Испугались, что будем мстить».

Простой, без прикрас рассказ Владимира потрясает суровой правдой войны. Здесь и боль за двух погибших однополчан, и сожаление, что их смерть принесла беды мирным жителям.

В городе, где стояла часть, в которой служил Владимир, население смешанное: узбеки и таджики. До границы недалеко, да и узбеки с таджиками вроде бы хорошо знакомые нации. Но, как верно заметил Володя, чужая жизнь, чужие непонятные взаимоотношения и, вдобавок, постоянное напряжение, не отпускающее все полтора года. От него люди шалели. Днями, месяцами, годами ощущать постоянную смертельную опасность, не разлучаться с оружием, не видеть родных и близких. К тому же в армию стало проникать меняющееся отношение нашего общества к этой войне. Ясно, что это вызывало дополнительную нервозность.

Уже на гражданке Володя читал в нашей прессе о сообщении академика Сахарова, что, якобы, имели, место случаи расстрела наших солдат, попавших в окружение, с наших же вертолётов. Слушал он, и выступления Сахарова на Съезде. Но согласиться с этими утверждениями воин-интернационалист не может.

— Когда несколько десантников сидели пять дней в окружении, на помощь им были брошены все силы. Не верю, чтобы наши стреляли в своих.

Не удержался, задал солдату вопрос: «А за что ты воевал?». Не обиделся и не увильнул от ответа солдат, не прикрылся красивыми, но лживыми фразами, ответил честно: «Понимал, что война несправедливая, но есть присяга и воинский долг». О том, как он выполнял этот воинский долг, свидетельствуют две награды, медали «За боевые заслуги» и «За охрану государственной границы» и сохраненная им вырезка из газеты «Заря Востока» с зарисовкой военного корреспондента О. Бучнева, который писал: «...что сказать, парень в общем не подарок, паинькой не назовёшь, но на таких земля держится. Это моё твёрдое убеждение. И я его, Абанова, не променял бы ни на каких самых примерных отличников. Володя - надёжный парень. Наводчик был незаменимый, теперь водитель такой же. В общем, молодец». Автор зарисовки привёл мнение о нашем земляке его командира.

Наводчиком бронетранспортера Владимир был полгода, год – водителем. В Афгане за руль боевой машины сразу не сажали, будь ты хоть водитель-ас. Сначала наводчиком, понюхай пороху, а потом и за руль можно. И всё же достался ему этот руль внезапно. Улетела в союз очередная группа уволенных в запас, а тут — боевой выезд. Сразу же проверка делом. Афганские дороги непростые, волновался в первый раз, но всё обошлось благополучно. Состоялся военный водитель Владимир Абанов, кавалер двух боевых наград, а также юбилейной медали «70 лет Вооруженных Сил СССР» и афганской медали «От благодарного афганского народа», лучший специалист подразделения.

До армии он закончил СПТУ № 1 и успел немного поработать слесарем в «Сельхозхимии». А сейчас работает так же, как и отец Геннадий Петрович, мастером производственного обучения в училище. В этом году мечтает поступить в Орехово-Зуевский индустриально-педагогический техникум на очное отделение. А потом вернуться домой дипломированным специалистом.

Там, в Афганистане, казалось всё просто: стоит вернуться в родные места и наступит прежняя безмятежная жизнь с беззаботными днями и нескончаемая радость, что всё позади, что остался жив и даже не ранен. Непростые афганские дороги не отпускают и имеют продолжение в мирной жизни.

Чего стоило провести 4 месяца в окружении душманских банд, которые до этого «грызлись» между собой, а тут объединились и взяли город. Командование нашей части через разведчиков сумело договориться о перемирии. Так и жили эти месяцы под постоянным прицелом полутысячной банды душманов, которые периодически менялись. Словом, настоящая осада. Питание доставлялось на вертолёте.

После рассказа об этой осаде как-то по-иному воспринимались Володины слова: «После демобилизации месяц отдохнул, отошёл и пошёл на работу». Ведь демобилизованные в мирное время под словом «отдохнул» обычно имеют в виду «погулял». А когда я спросил о самом светлом событии там, он ответил: «Самое светлое, когда уезжаешь домой».