Пугачёвский бунт докатился и до Мордовии. Смерть и ужас нёс он. Многие дворяне были истреблены. Другие пытались отсидеться в городах. В Темникове собрались помещики из окрестных селений. Они мечтали пережить и отсидеться за городскими стенами полуразвалившейся крепости. Но получилось наоборот. Темниковский воевода, надворный советник Неелов был так напуган молвою о пугачёвских силах, что прогнал из города укрывшихся там дворян. Если другие коменданты и воеводы готовили города к обороне, то Неелов с позором бежал из Темникова по Московской дороге. Проходя мимо провинциального города Шацка со своими подчинёнными Селвачевым, секретарём Мыльниховым и инвалидною командой (солдатами горнизона), Неелов ехал с обнаженной саблей, причём барабанщик бил тревогу и поход.
Пугачевские мелкие отряды проникли и в Темниковский уезд. Они повесили бывшего депутата Уложенной комиссии Еникеева.
В Темниковской Саровской пустыне долгое время хранился летописный указ о смутных временах 1774 года. «Саровская пустынь,— пишет неизвестный летописец,— была в великой опасности от злодейских шаек, ибо некоторые соседи оной, а наипаче Татары, приходя в обитель к отцу строителю за деньгами, и не получая оных, хвалились, если не будет им дано, то приведут они для разорения Сарова пугачевские партии. А притом же Татары укоряли братию, зачем она охраняет в своих лесных дачах и посельях господ Татищевых, Наумовых и прочих дворян: поите де и кормите государевых злодеев и напутствуете их пищею».
9 августа пугачёвцы заняли и разграбили Темников. В это время толпа встретила их с коленопреклонением и с жалобами на Саровских монахов. «Государев» полковник благосклонно выслушал эти жалобы и обещал разобраться. В городе освободили всех колодников, и народу была роздана соль «без весу и безденежно». На другой день мятежники устремились на казенный винокуренный завод, находившийся близ Темникова. Они ворвались в дом управляющего, переломали мебель, перебили посуду, взломали печи, полы, побили стекла. Саровские монахи ждали «гостей» в страхе и трепете. «Такие злоприключения,— продолжает Саровский летописец,— стали ведомы отцу строителю Ефрему и братии, и пришла вся обитель в великое смущение. И явившись к отцу строителю, все просили от него в таком преопасном случае отеческого наставления. Он же дал наставление таковое: младых и средних лет иноков благословил скрыться на такое злое время, а как пройдёт гнев Божий — паки возвращаться в обитель. Братья же, услышав такое решение, паки вопросила: «Если в бегстве сём кто убиен будет, будет ли за то душевная польза?» И отвечал строитель Ефрем: «Кто убиен будет — получит от Бога мученический венец». А престарелой братии сказал он: «Мы — старцы, останемся в обители, нам уже приходит время скоро умирать, умирать же всё равно, от болезни или от другого чего. И сими словами благоразумный старец всю братию приготовил к многобедственному времени».
Все монастырские сокровища были спрятаны. Монахи большей частью разбежались: кто в лес, кто в Арзамасский Высокогорский монастырь. «И стал Саров пуст, — замечал летописец, — а пришёл вечер то от той пустоты и страшен». Прошла неделя томительного страха. С часу на час саровские старцы ждали пугачёвского нашествия. И они дождались: 16 августа в обитель с донецкими казаками нагрянул «полковник» Архаров. «Тем и окончилась,— заключает летописец, — угрожающее здешней обители разорение и истребление, о чём да будет слава Богу, благодетелю нашему, во веки веков. Аминь».
Из Темниковского уезда пугачевцы устремились в Шацкий (ныне Рязанская обл.) и в Моршанский (ныне Тамбовская обл.) уезды. К ним присоединились крестьяне из вотчины Разумовского, которые сели на коней и стали именовать себя «государевыми уланами». Шествие мятежников было самое торжественное. Многие из пугачёвцев ехали в каретах и бричках, взятых в ограбленных барских имениях.
